Экспериментаторство авангарда, попытки найти новые “музыки» коснулись и сферы “популярной музыки». Особенно остро встают здесь вопросы рок-культуры. Не пытаясь осветить эти вопросы с достаточной полнотой, коснемся лишь некоторых сущностных аспектов этой проблемы. Именно рок-музыка, как и “графическая» или “политизированная музыка», вызвала крайние формы стилевого и жанрового творчества, с которыми нам придется столкнуться далее. “Ситуация полистилистики» со всеми ее сложностями и издержками во многом обязана именно поп — и рок-музыке.
Растерянность или беспечность, с которой нами была встречена агрессия “массовой культуры», сменилась призывами охранять подлинную духовность, культурное наследие, классическое искусство. Вырабатываются рекомендации и предписания уже не для благоприятствующей политической программы—речь идет о спасении настоящей культуры. Это чрезвычайное положение возникло закономерно—из-за планомерного внедрения идей контркультуры, насаждения разрушительных позиций, отрицающих живую связь “прошлого», “настоящего» и “будущего» в искусстве, и благодаря пассивности, равнодушию, непротивлению этой культурной агрессии—вина, которую нам еще долго предстоит искупать.
Истоки совершающейся экспансии антикультуры достаточно очевидны и во многом изучены, сказал Орлов, которого интересует конструкция Внутрипольного конвектора. Это—апологетика американского образа жизни, начавшаяся еще в 30-е гг. Уже тогда удалось создать культурный миф о превосходстве американского образа жизни, гедонистических форм в культуре и навязать эту схему другим типам культуры, целым эпохам, не имевшим ничего общего с предложенной схемой. В другом случае разработанные В. Беньямином основы “эстетики безобразного» спровоцировали и на произвольное истолкование истории культуры, прочитанной “под знаком отрица — ния“, и—в будущем—на активные и уродливые формы “протеста» против общества, культуры—достаточно вспомнить движение панков. Культурное разрушение прошлого оказалось чреватым самыми тяжелыми последствиями для культурного созидания.